Пешком к площади Дофина и бегом обратно

На улице было, скажем так, мокровато, небо тоже не радовало, но уж не жителям града Петрова жаловаться на такое состояние атмосферы! Мы двинулись на юг по улице Пьера Леско. О, вот и Сент-Эсташ - с такого расстояния он даже полностью уместился в кадре. 

Улица Пьера Леско упирается в, пожалуй, самое знаменитое творение Пьера Леско - фонтан Невинных (хотя в тот момент, когда мы подошли, городские власти, видимо, посчитали, что воды вокруг и так достаточно, поэтому он более напоминал беседку) . Во многих путеводителях, впрочем, про Леско не упоминается, а авторство фонтана целиком приписывается Жану Гужону. Тут есть доля правды - Гужону принадлежат украшающие этот фонтан скульптуры, а возможно и некоторые архитектурные решения, но насколько важные - определить трудно. Вообще, Гужон и Леско часто работали на пару, как Ильф и Петров, поэтому их вклад трудно разделить. Единственное - Леско в ваянии замечен не был, а вот Гужон - совсем наоборот. Он и вынырнул из пучин безвестности и был обласкан королём Генрихом II за то, что изваял его любовницу - Диану де Пуатье, да так, что она была куда лучше, чем настоящая. Это же, собственно, его и погубило - вскоре после смерти короля (1559-й год) и удаления Дианы Гужон исчез так же внезапно и загадочно, как и появился. Год и место его смерти неизвестны так же, как и год и место рождения. Некоторые источники, впрочем, уверяют, что он был убит в Варфоломеевскую ночь 1572-го, но опирается это утверждение, видимо, на незыблемую уверенность, что тогда были убиты абсолютно все гугеноты (за исключением Генриха Бурбона), даже те, которые умерли раньше.

Фонтан Невинных - самый старый из сохранившихся парижских фонтанов. Он был открыт 16 июня 1549-го как одно из торжественных украшений для въезда Генриха II, который победил какого-то очередного супостата. Назывался он тогда фонтаном Нимф, которые, собственно, на нём и изображены наряду с наядами и тритонами (видимо, победа была одержана на море или хотя бы на побережье). Стоял он тогда в другом месте, примыкая к стене, отчего и имел только три стороны. Фигуры четвёртой стороны были по образцу гужоновских исполнены Огюстеном Пажу, но вот где какая сторона - сказать затрудняюсь. Все вроде одинаковые. Собственно, нынче там всё равно копии, а скульптуры Гужона находятся там же, где и подавляющее большинство остальных творений мастера - в Лувре.

Почему же фонтан Нимф стал фонтаном Невинных? Дело в том, что то место, где он теперь стоит, называется площадь Невинных. Раньше, начиная с IX века, на месте этой площади находилось кладбище Невинных - там хоронили некрещёных младенцев, которые, хоть и не могли быть похоронены у церкви, как крещёные, но были в этом (да и в чём-либо другом) совершенно не виноваты. Позднее там стали хоронить умерших из тех приходов, церкви которых своих кладбищ не имели, неопознанных жертв разбойников, умерших приезжих... На этом кладбище были похоронены и жертвы Варфоломеевской ночи, так что, если Гужон и действительно является одной из них, то получается, что он создал надгробный памятник самому себе!

Состоятельные люди частенько покупали себе горсточку земли с этого кладбища, дабы положить её в гроб. Считалось, что она обладает удивительным свойством - соприкоснувшись с ней, плоть полностью истлевает за 9 дней, и душе при встрече с Господом ничего не мешает. Это оказалось некоторым преувеличением, поскольку в 1780-м одна из могил треснула, и трупы, ничуть даже не истлевшие, а вполне себе бодренькие, целой оравой ввалились в подвал какого-то почтенного торговца с рынка Ле-Аль, чему он почему-то не обрадовался, а наоборот стал жаловаться в органы санэпидемнадзора, чуть ли не самому Онищенко. Не скажу за всю Россию, но в Петербурге нынче его бы после долгих препирательств обязали оплатить утилизацию беспокойных покойников, да потом бы ещё и прислали пожарную инспекцию, чтобы неповадно было. Но в Париже вывезли за казённый счёт не только потусторонних оккупантов, но и вообще всех похороненных на этом кладбище (хотя злопыхатели и говорят, что, дескать, только пару верхних метров, а если копнуть, то там можно и питекантропов обнаружить). Так или иначе, длилась эта процедура около 15 месяцев, а извлечённые кости любой желающий может лицезреть в Катакомбах. К 1787-му бывшее кладбище было полностью благоустроено, тогда же сюда и был перенесён получивший недостающую сторону фонтан Нимф.

Площадь Невинных одной стороной выходит на улицу Святого Дионисия (Сен-Дени), от невинности весьма далёкую. Впрочем, в этой её части не видать дам, призывно поигрывающих ключами, да и массажных салонов для совершеннолетних тоже не слишком много. Тем не менее, какой-то поборник нравственности бежал отсюда столь резво, что потерял свою обувку. Может быть, конечно, это была Золушка. 

Дождь начался столь внезапно, что нам пришлось срочно заскочить в, увы, совсем даже не секс-шоп, а самый обычный магазин одежды. Примерно вот с такой вот скоростью.

Вернее, сначала мы оказались под крошечным навесиком у запертой стеклянной двери. Ну а потом, когда нас стало заливать, а находящиеся внутри покупатели, похоже, уже делали ставки, через сколько минут мы захлебнёмся, мы всё же доплыли до другой двери, открытой. Ж и Д пошли примерять какие-то шляпки, но их не впечатлил ассортимент, поэтому мы стали наблюдать за стихийным бедствием.

Желающих покататься на велибах было, надо заметить, не слишком много.

Дождь кончился так же внезапно, как и начался. Мы, конечно, подозревали в этом какой-то подвох, но после краткого военного совета решили всё-таки двигаться дальше, в сторону Сен-Жермена. Не допустят же добрые парижане, чтобы гостей их прекрасного города смыло в Сену, и они утопли прямо в праздничный день!

Кстати сказать, до XIV века через Сену существовало только два постоянных моста - Большой (c острова Сите на правый берег) и Малый (на левый). Большой чаще назывался мостом Менял, поскольку на нём располагалось множество обменных пунктов. Видимо, именно для защиты валютных спекулянтов около него и был построен укреплённый замок, или по-тогдашнему шатле, который так и назывался Большой Шатле. У Малого моста был, как легко догадаться, Малый Шатле - менял там никаких не было, поэтому можно было сэкономить на величине. Мосты эти существуют и до сих пор, но только в виде названий, поскольку оба были построены заново при Османне как современные инженерные конструкции, даже без попыток хоть какой-то подделки под старину. Ну а оба Шатле, потеряв со временем своё оборонительное значение, стали, как водится, тюрьмами - этого добра вечно не хватает. Малый Шатле был закрыт ещё при старом режиме, и Людовик XVI предложил парижанам для развлечения его разломать, что и было с радостью сделано несметными толпами народа. Через 7 лет это умение очень пригодилось при аналогичной процедуре с Бастилией... А Большой Шатле, в котором и узников совести было хоть отбавляй, и находился он ближе к Пале-Роялю, просто лакомый кусочек какой-то, так и оставался тюрьмой до 1802-го. Да, посади король маркиза де Сада в другое место, мы, может быть, называли 14 июля днём взятия Шатле.

Большой Шатле был снесён по распоряжению Наполеона, вследствие чего образовалась площадь Шатле. В 1806-м на ней был построен фонтан, про который авторы путеводителей как-то мнутся и много не сообщают. Непонятно даже, как он правильно называется. Вроде бы фонтан Побед, но чаще говорят Пальмовый фонтан (мол, торчащая над ним колонна напоминает пальмовый ствол! Вы когда-нибудь видели колонну, которая бы его НЕ напоминала?), или и вовсе просто - фонтан Шатле. В отличие от фонтана Невинных, он был всё-таки фонтаном, как и полагается.

Сфинксы, кстати сказать, были подставлены позднее, при Наполеоне III. У меня с обоими Наполеонами много разногласий, в том числе, и по эстетической части. Ну не нравится мне ихний ампир, хоть убейте! Не знаю, каков был Большой Шатле, но всяко лучше этой пальмы, до которой у Курбе, видимо, просто руки не дошли. К тому же у нас сегодня уже не было особого желания любоваться водными струями, и мы пошли по направлению к Новому мосту, попутно обозревая замечательный вид на остров Сите и, в частности, на Консьержери, где такого страху натерпелся дофин Карл Мудрый.

В дополнение к Большому и Малому появились впоследствии ещё 2 моста - Нотр-Дам и Святого Михаила, но этого всё равно было мало, и Генрих II в 1556-м решил построить новый мост, который так до сих пор и называется - Новый мост, хоть он и является нынче самым старым. Впрочем, у Генриха II это дело не выгорело, и мост начал строить Генрих III в 1578-м, а закончил Генрих IV в 1607-м. Такая долгая история связана не столько с инженерными трудностями (хотя и с ними тоже - это первый мост, соединивший оба берега, да ещё и стрелку Сите, длина его не то 230 м, не то 280 - везде по-разному пишут), сколько с саботажем купеческого сословия - все эти Генрихи упорно желали построить мост без домов и лавок. Это ж сколько выгодного и дорогого места задаром пропадает! Да, который раз убедишься, что в мире ничего не меняется, и нынешние купцы, если им представится хоть малая возможность впихнуть в центр города свою уродскую стекляшку, это обязательно сделают, не особо разбирая - мост это или, допустим, Невский проспект. 

Вид Эйфелевой башни с Нового моста (а вернее сказать, практически полное отсутствие этого вида - минут через 5 после этого снимка она исчезла столь бесповоротно, что мы даже забеспокоились за её судьбу) особого оптимизма не внушал. Мы всё же успели добраться до Сите и совсем уж было хотели осмотреть памятник Генриху IV, как из автобуса вылезла толпа галдящих поляков и ломанулась к нему же. Мы уступили им место, а сами пока двинулись к площади Дофина. Потом мы гадали - довелось ли хоть кому-то из этих бедолаг ещё раз увидеть родную Варшаву? Да и во всяком случае, мы-то сами себе господа, а они - люди подневольные, деньги плочены - извольте наслаждаться обзорной экскурсией по городу, а уж дождь там, снежный буран или и вовсе землетрясение, это дело десятое.

Площадь Дофина - ровесница Нового моста. Разбита она на месте трёх островков, на одном из которых 18 марта 1314-го был сожжён великий магистр ордена тамплиеров Жак де Моле, легендарный основатель масонства, успевший перед смертью проклясть короля Филиппа Красивого, загадочно умершего спустя несколько месяцев, а по мнению Мориса Дрюона - и вовсе всю династию Капетингов, которая, впрочем, протянула после этого ещё 14 лет. Ну а площадь названа в честь сына Генриха IV и Марии Медичи, дофина Людовика, будущего Людовика XIII Справедливого. Она задумывалась как пара Королевской площади (нынешней площади Вогезов) - квадрат, застроенный по периметру 32-мя одинаковыми двухэтажными зданиями. Королевская площадь сохранила свой вид, но не сохранила название, а площадь, так и оставшаяся площадью Дофина (хотя с 1792-го по 1814-й она была площадью Тьонвиля, малопримечательного лотарингского городка, спасённого от австрийской осады генералом Гюго, папой известного писателя), ещё в процессе строительства стала треугольной, а потом постепенно была застроена совершенно другими домами, а те два здания, которые сохранились, были надстроены, перестроены, короче, искажены до неузнаваемости.

Тут был снова открыт небесный крантик, и мы едва-едва успели заскочить под плёночный навес, под которым были свалены ломаные мебеля какой-то кафешки. Это, в общем-то, было единственное место, где можно было спрятаться, не считая других точек общепита. Официант того заведения, территорию которого мы оккупировали, делал нам приглашающие знаки, но мы не поддались на его улещивание, а предпочли наблюдать за гурманами из-за плёнки. Прогнать он нас тоже не прогнал, то ли из-за человеколюбия, то ли из-за водобоязни.  

Не могу сказать, что мы стояли там уж очень долго, но час на мягком диване и час на крошечном пятачке суши, продуваемом пронзительными влажными ветрами - это всё-таки несколько разные часы. Площадь Дофина была осмотрена нами во всех мельчайших подробностях (насколько это можно было сделать с нашего наблюдательного поста), так что Ж сказала, что она теперь узнает её из тысяч других площадей, а дождь даже не думал утихать. В конце концов мы решили, что лучше умереть героями и опрометью кинулись к дому. Зонтики оказались совершенно бесполезными, потому что только парусили и замедляли движение. Мы пробежали по Новому мосту, на котором уже не было не только поляков, но и вообще живых людей, затем по продолжающей его улице Нового моста, напугав каких-то смуглокожих мазуриков, кинувшихся при нашем приближении врассыпную, выскочили к ставшему совершенно родным Форуму, где, пытаясь срезать путь, ахнули в какой-то омут (я потом специально ходил посмотреть на это место - может там фонтан какой или просто водоём? Нет, совершенно даже сухая площадочка!) и наконец вбежали в свой подъезд, скорее всего напоминая со стороны жертв "Титаника".